Игорь Агамирзян: Россия должна стать конструкторским бюро "мировой корпорации"

Развитие высоких технологий, прежде всего информационных, робототехники и биотехнологий, сопряжено с риском, но именно за ними будущее. В 2007 году инвестированием в такие направления, формированием индустрии венчурного инвестирования занялась созданная правительством Российская венчурная компания (РВК) – государственный фонд венчурных фондов и институт развития по построению национальной инновационной системы.

За это время компании удалось фактически с нуля сформировать рынок и вывести Россию по объему венчурных сделок, согласно исследованию Dow Jones VentureSource, на четвертое место в Европе по итогам 2012 года. Лидерами на сегодняшний день являются США, Китай, Великобритания и Индия.

C 2015 года РВК поручено создание проектного офиса Национальной технологической инициативы (НТИ) - долгосрочной стратегии технологического развития страны, направленной на формирование новых глобальных рынков к 2035 году.

О принципах венчурного инвестирования и роли России на глобальном интеллектуальном рынке рассказал ТАСС генеральный директор РВК Игорь Агамирзян в преддверии Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ-2016), одна из ключевых тем которого будет касаться жизни в эпоху инноваций.

Спад и ожидания

- Наблюдается ли спад на рынке венчурных инвестиций России в условиях экономического кризиса? Каковы ваши ожидания в 2016 году?

- Согласно исследованию Money Tree, российский рынок венчурных сделок 2015 года в долларовом эквиваленте сократился в объеме на 52% по сравнению с показателями 2014 года и составил 232,6 млн долларов США. Но реальный спад начался даже не в 2015 году, темпы венчурного инвестирования в России стали замедляться уже в 2013-м и продолжили снижаться в 2014 году.

Во многом это связано с кризисом, хотя есть и очевидная коррекция рынка после быстрого роста в 2010-2013 годах. В России исторически работало большое количество зарубежных инвесторов, которые теперь очень осторожно относятся к инвестициям в российские компании. Был момент, с весны 2014 года, когда казалось, что рынок может совсем остановиться. Сейчас ситуация стабилизировалась, появилась хоть какая-то определенность, деловая активность повышается. Бизнес чувствует себя лучше в условиях, когда все пусть и плохо, но при этом стабильно, чем когда "все как бы хорошо, но при этом кидает из одной стороны в другую".

И венчурный рынок не умер. Даже выросло число венчурных фондов: российской ассоциацией прямых венчурных инвестиций по итогам 2014 года был зарегистрирован 231 фонд, а на середину 2015 года – 246. Более того, сохраняется интерес у ряда зарубежных инвесторов. Фонды, в которых участвует РВК, в 2015 году одобрили инвестиции в инновационные проекты на сумму около 3 млрд рублей, что почти в два раза больше, чем за предыдущие годы.

Интернет

- Интересны ли сегодня для инвестирования интернет-проекты или этот рынок уже перегрет?

- Исторически во всем мире инвестиционно привлекательным является весь бизнес, связанный с интернетом. У нас в стране это приобрело драматические масштабы. Если в мире на глобальных рынках порядка 50% венчурных инвестиций направлялось в интернет, то в России эта доля доходила до 90-95%. Пик пришелся на 2012-2013 годы. В основном это были частные деньги, пришедшие на этот рынок в период очень бурного роста. Большинство проинвестированных проектов нельзя назвать в чистом виде инновационными - это чаще всего проекты, которые копируют уже существующие, проверенные на других рынках. При этом мне кажется, что подавляющее большинство инвестиционных фондов на тот момент инвестировали в приоритеты вчерашнего дня.

Однако именно кризисные явления в экономике заставили инвесторов вести себя осторожнее, и произошла “чистка” портфелей. Инвесторы начали вспоминать, что изначально в венчурном бизнесе укреплена связь с конкретным отраслевым бизнесом, конкретными технологическими секторами.

Мы в РВК несколько лет назад, в 2012 году, приняли решение, что в фондах, которые занимаются пользовательским интернетом, электронной торговлей, вообще не участвуем. Для этого есть Фонд развития интернет-инициатив - они успешно занимаются инвестициями в онлайн-среду.

Мы же инвестируем в информационные технологии, в промышленные технологии и биотехнологические проекты, включая фармацевтику и медицинское оборудование.

Венчур

- Каким образом происходит отбор компаний для венчурного инвестирования?

- Венчурный проект - это бизнес-инициатива, которая способна на определенном этапе развития показать нелинейный рост, непропорциональный инвестициям. Поэтому, как только масштабируемость упирается в производственные, ресурсные, кадровые ограничения, проект перестает быть венчурным.

То есть венчурным проектом, условно говоря, вряд ли может быть консалтинговая компания, потому что у нее бизнес зависит от количества консультантов, объема бизнеса. Хотите вдвое увеличить бизнес, вам придется привлечь к работе в два раза больше консультантов. Это вряд ли может быть традиционная производственная компания, потому что на таких предприятиях объем бизнеса зависит от производственных мощностей, занятых в производстве людей.

Как правило, венчурные проекты - это проекты, инвестиции в которые ведут к созданию интеллектуальной собственности. В отличие от любого материального предмета, объект интеллектуальной собственности, однажды создав, можно тиражировать в неограниченном количестве без необходимости запуска нового производства.

Именно поэтому IT является одним из приоритетов для инвестирования. В каком-то смысле весь венчурный рынок вырос вместе с информационными технологиями, потому что это был первый пример технологического сектора, в котором весь бизнес построен на интеллектуальной собственности. И он задал, так сказать, ролевую модель для всей современной экономики. Точно так же, как в индустриальный период платформой экономики являлось машиностроение, сегодня платформой экономики является IT.

IT

- Каковая доля IT в вашем портфеле проектов?

- Примерно 30-35% портфеля РВК - это IT-проекты. Однако IT-компонент сейчас из высокотехнологичных проектов выделить практически невозможно. Типичный пример - медицинское оборудование. Сегодня не бывает медицинского прибора без интеллектуальной начинки. Томограф - это специализированный компьютер. И его ценность определяется не магнитным резонансом, а программным обеспечением, которое в нем работает. И это относится к любому медицинскому прибору и устройству.

Любой проект по фармацевтике сегодня - это в первую очередь обработка данных, компьютерное моделирование молекул, роботизированный эксперимент по выявлению эффективности разных вариантов, доклинические испытания с обработкой больших данных по массовым результатам. Поэтому выделять отдельно сектор IT в каком-то смысле просто бессмысленно - мы его помещаем в проекты "платформного типа".

Российские венчуры

- Насколько активно создаются в России венчурные фонды?

- Только с участием РВК в России создано 23 венчурных фонда суммарным объемом 33 млрд рублей. И, кроме фондов с государственным участием, других фондов, работающих в российском юридическом поле, почти нет. Частные российские деньги структурируются через западную юрисдикцию - чаще всего офшоры или благоприятные европейские рынки. И это связано не с уклонением от налогов. Это обычная мировая практика, связанная с защитой прав инвесторов. Даже в США большинство венчурных фондов инвестируют через Каймановы острова, потому что британское право, регулирующее работу офшоров, дает максимальную защиту инвесторам.

Конечно, с этой тенденцией начинают бороться на многих рынках методом "кнута и пряника". Китай последние 10 лет очень активно занимается деофшоризацией инвестиционного бизнеса, при этом применяя административные методы и одновременно улучшая свой внутренний инвестиционный климат.

- Какова доля участия РВК в проинвестированных проектах?

- У нас есть модель соинвестирования инновационных проектов на уровне фондов, когда смешиваются деньги РВК и частные. Есть модель соинвестирования на уровне проектов, когда фонд (полностью или почти полностью принадлежащий нам) софинансирует проекты с частными инвесторами.

Но есть и неинвестиционная модель стимулирования развития инновационного рынка: РВК проводит образовательные программы для венчурных инвесторов, представителей корпораций, молодых предпринимателей и других участников венчурной экосистемы, осуществляет экспертизу и акселерацию проектов, создает центры трансфера технологий на базе ведущих университетов страны. В целом именно нефинансовые инструменты оказываются наиболее эффективными, так как создают среду для привлечения венчурных инвестиций.

Направления

- Какие направления деятельности РВК сейчас приобретают наибольшую актуальность? Кризис влияет на выбор приоритетов?

- Абсолютным приоритетом сейчас является все, что связано с национальной технологической инициативой (НТИ) – долгосрочной программой развития новых перспективных рынков. Прежде всего речь идет об интеллектуальных транспортных системах. На президиуме Совета по модернизации 16 октября были утверждены первые четыре дорожные карты: по развитию беспилотных транспортных средств (АвтоНэт), по развитию беспилотных летательных аппаратов (АэроНэт), по развитию инновационного судостроения (МариНэт) и по развитию нейротехнологий (НейроНэт). Все они предполагают развитие технологий на стыке науки о жизни и вычислительной техники.

Самые интересные вещи сейчас лежат на стыке цифрового и физического мира. Скажем, в области транспортных систем это интеллектуальное управление, беспилотники, это все, что определяется алгоритмами. Тот же самый самолет, автомобиль может приобретать совершенно другое качество, если в нем есть интеллектуальная начинка. Причем если эта начинка еще взаимодействует с глобальной сетью и с другими участниками движения (наземного, воздушного, морского), то позволяет решать глобальную оптимизационную задачу.

При переходе на беспилотные автомобили транспортная нагрузка мегаполиса может снизиться в разы просто за счет его оптимального использования. В довольно краткосрочной перспективе может стереться разница между частным и общественным транспортом. То есть интеллектуальная беспилотная система может развиваться таким образом, что у вас не будет необходимости иметь личный автомобиль. Условно говоря, множество личных автомобилей будет составлять глобальный пункт такси, обслуживающий по оптимальному алгоритму все потребности в перевозках. Внедрение такой системы в масштабах мегаполисов, Москвы или Нью-Йорка, может уменьшить транспортную нагрузку в этих городах примерно в 10 раз.

- Через сколько лет мы сможем увидеть результаты внедрения интеллектуальных транспортных систем?

- Реализация дорожных карт НТИ рассчитана на 20 лет. Предполагается, что к 2025 году не менее 10% всего автомобильного транспортного парка в мире будет интеллектуальным. Нам бы хотелось, чтобы в России эта доля была выше, чем в мире. В противном случае мы опять окажемся в роли догоняющих, в роли потребителей чужих технологий.

- Какую роль вы отводите электромобилям в новой транспортной системе?

- Конечно, они станут элементом будущей интеллектуальной транспортной системы. Однако справедливости ради надо отметить, что электромобиль скорее является продуктом рынка энергетики, а не автомобильной промышленности. То есть его существование определяется наличием электрозаправок, энергоемких аккумуляторов.

Стоит учитывать и то, что электромобиль - это динамическая интеллектуальная система. Так, автомобиль Tesla уже сейчас существует фактически как компьютер: получает апдейт, загружает новые версии управления, интегрируется с мобильными устройствами владельца. То есть машина Tesla, стоя в гараже, может за ночь получить обновление и утром предъявить хозяину новое качество.

Интеллектуальная собственность

- Реализация инновационных проектов предполагает развитие в стране рынка интеллектуальной собственности. Как вы оцениваете его перспективы?

- Сразу скажу, что есть некая примитивная интерпретация понятия "интеллектуальная собственность", связывающая его с патентной деятельностью. Для меня вообще не очевидно, что патенты в том виде, в котором они существовали на протяжении прошлого столетия, через какое-то очень незначительное время будут вообще актуальны и востребованы. Патенты - это по сути некий пережиток индустриальной эпохи. Они ориентированы на защиту интеллектуальной собственности, описывающей конструкцию материального объекта. Они очень плохо работают в современной среде, где с помощью патентов пытаются описывать структуру нематериальных объектов.

Механизм патентования таков, что вы вынуждены раскрывать суть изобретения - возникает достаточно длительный период, когда оно уже раскрыто, но еще не защищено. За это время его успевают воспроизвести все кому не лень.

Другая проблема - принципы патентования. У нас в стране и в мире, даже в развитой с точки зрения интеллектуальной собственности Германии, с легкостью патентуются "вечные двигатели". Или, например, запатентована прямоугольная форма смартфона. Но это абсурд.

В результате все патентное право сегодня превратилось в механизм, так сказать, "троллинга", войн, разборок, нерыночных ограничений. И эти же воющие компании вступают в патентные альянсы, когда разрешают друг другу взаимное использование патентов. Они используют такой прием для монополизации экономики, чтобы не пускать новых игроков на рынок. Все это тормозит развитие экономики, технологий и оказывается абсолютно неэффективным для защиты в новой глобальной информационной среде.

В виртуальной экономике принципы построения патентного права будут меняться. Сегодня гораздо большее значение, чем патенты, в области интеллектуальной собственности имеют "ноу-хау" и собственно большие сложные системы, потому что сложная программная система сама по себе является объектом интеллектуальной собственности, независимо от того, что является ее юридическим выражением. Это не патент - это авторское право. Основной особенностью "ноу-хау" является то, что его не надо разглашать.

В 2015 году нами была разработана концепция специализированного патентного фонда. Для чего мы это делаем? Россия является одним из основных источников интеллектуального сырья для организации мирового инженерного процесса. При этом мы сами, к сожалению, не способны наладить инженерный процесс на конкурентоспособном глобальном уровне. А те, кто профессионально этим занимаются, наши ресурсы используют эффективно. Многие изумляются, узнав, насколько много российских технологических разработок в продуктах крупных международных компаний. Мало кто знает, например, что в Skype стоит российский движок.

Мы совершенно не умеем выстраивать в собственных интересах процесс капитализации интеллектуальной собственности.

Есть теория, которая сравнивает разные страны по функциональному направлению с подразделениеми и структурой большой производственной корпорации - эта метафора принадлежит Виталию Найшулю. В такой архитектуре Китай - это производственный цех, а США - заводоуправление. Так вот, на мой взгляд, в такой аналогии Россия является одним из немногих конструкторских бюро.

Однако Россия в глобальную экономику вошла на самых невыгодных условиях, которые только можно было придумать: как поставщик сырья и рынок сбыта. Поэтому роль конструкторского бюро на сегодняшний день практически монопольно принадлежит Соединенным Штатам, при этом США импортируют все интеллектуальное сырье из всех возможных источников.

Учиться

- Что же делать? Как капитализировать российский интеллектуальный потенциал и занять прочное место конструкторского бюро в мировой корпорации?

- Учиться капитализировать, в том числе через венчурные инвестиции. Кроме этого, еще надо учиться инженерным процессам, глобальному маркетингу, не в том понимании, как у нас обычно маркетинг понимают. Подавляющее большинство так называемых предпринимателей в России крайне ленивы в своем желании учиться, узнавать что-то новое.

Вся волна предпринимательства 90-х годов прошлого века - это был бизнес самоучек, которые старались развивать свои бизнес-идеи, не очень представляя себе, как устроена мировая экономика. А так как среда была совершенно не конкурентная, то годилась любая активность для того, чтобы оказаться более или менее успешным. Чем выше конкуренция на рынке, тем больше требуется профессионализма людей. Мы все время говорим о том, что российская экономика не является плотным конкурентным полем, она сильно монополизирована. Мы убеждаемся в том, что предприятия, прекрасно работающие в России, оказываются совершенно беспомощными, когда пытаются чего-то делать на международном рынке. Я здесь не беру сырьевые компании ТЭК - у них свои правила игры на мировом рынке и своя очень узкая партнерская сеть. Они занимают значительную долю экономики в денежном выражении, но это ничтожно маленькая доля экономики с точки зрения количества вовлеченных в это участников.

Однако уже сейчас есть интересные прорывные моменты. У РВК, например, большой портфель экспортно ориентированных компаний. Есть органично существующие в мировой экономике российские компании, к примеру, Kaspersky, ABBYY, Acronis и другие разработчики программного обеспечения.

Креатив

- Какова вообще роль творческих и социальных индустрий в экономике? Какова их роль в улучшении инвестиционного климата?

- Я уверен, что современный технологический бизнес невозможен без креативного и творческого элемента. Сегодня художественный дизайн в потребительском производстве стал неотъемлемой частью производственного процесса. Каждый ученый и инженер знает: совершенное решение всегда красиво, если нет эстетики, значит что-то плохо в решении. А социальные индустрии создают заказ на технологические решения. Например, сегодня один из самых автоматизированных и технологичных секторов производства - это медицинское оборудование и средства реабилитации для людей с ограниченными возможностями.